Он приходит к старухе, и сердце его кровит. «Исцели, - говорит, - меня от моей любви, она вся драгоценная - мирра, кумин, сандал, я по ней, как блаженный по мукам святым, страдал, забывался вином и ядом, творил войну - но душа бесконечно жаждет её одну, просит ласковый мрак и слабость внутри носить. Помогай мне, карга, уже не хватает сил».
А старуха берёт щипцы и калит в огне: «Ничего, - говорит, - здесь труднее и проще нет - из груди растревоженной выдернуть с корнем жизнь да гранита осколок мёртвый туда вложить. Будет больно - потерпишь, не маленький, и тогда потеряет всю власть над тобою любовь-беда, и веселье, и горе уйдут, как вода в песок, станут дни беззаботными и безмятежным - сон. Только что потеряешь, вовеки не обрести - как начнёт этот камешек малый в тебе расти, так с одним оборотом небесного колеса ты, соколик, навеки каменным станешь сам».
Он кивает: «Давай быстрее, не жалко, рви - лучше так, чем гореть и гнить от своей любви».
...В хороводе красавица пляшет, блестят глаза.
По холодному камню живая течёт слеза.
Мария Килден
